Школа мастеров

Анне-Май. Но Эдуард сказал, что он верит в приметы.
Эдуард. Я… ошибся. Больше я в них не верю.
Антон. Он перевоспитался.
Анне-Май. Хорошо. Но если с вами что-нибудь случится?
Эдуард. Ничего с нами не случится. И имен­но этим мы докажем, что ничего не суще­ствует.
Анне-Май. Чего — ничего?
Эдуард. Ну, ничего не существует.
Анне-Май (улыбается). Вам видней. Мне то­же хотелось бы, чтобы все это было слу­чайностью. (Задумчиво.) Антон сказал, что Эдуард хотел бы немного заняться самооб­разованием… Сколько у вас классов, Эду­ард?
Эдуард. Шесть.
Анне-Май. Что же вам помешало закончить школу?
Эдуард. Как его… природоведение не смог осилить. И математику.
Анне-Май. А у вас, Антон?
Антон. Гимназия. Почти… Если честно, то по­горел на этом… обществоведении. И еще на немецком. Но это не должно волновать хозяйку. В своей работе мы спецы.
Анне-Май. Я бы хотела, чтобы вы… чтобы мы стали, не отрываясь от работы, учиться. Об этом так много говорится в последнее вре­мя. Вы будете делать печку, а я буду вам читать вслух, учить вас. Может, потом вы даже сможете сдать экзамены.
Антон. Блестящая идея! Анне-Май будет нам читать, а мы будем трудиться и повышать образовательный уровень. Объединим, как говорится, трудовой и учебный процесс.
Анне-Май. И Гога будет учиться с нами.
Эдуард. Ни в коем случае!
Антон (глазами делает знаки). Мы пригласим его, хотя… Хозяйка теперь знает, с кем имеет дело.
Анне-Май. Пожалуйста, пригласите.
Антон. Я почему-то уверен, что он не согла­сится. Ему стыдно.
Анне-Май (задумчиво). Может быть… Но вы все равно пригласите! (Ищет что-то в шка­фу.) И передайте ему хотя бы вот это…
Эдуард. Что это?
Анне-Май. Носки. У него были такие рваные носки. (В смущении меняет тему.) А вам, Эдуард, нравится учиться? Ведь вы тоже молодой человек.
Эдуард. Отчего ж не нравится? Учиться — это здорово! От учения умнеешь.

Антон. Эдуард — жадный до наук молодой ма­ляр.
Анне-Май. Вот и прекрасно — будем учиться. И когда вы устанете от занятий, я буду читать вам вслух что-нибудь заниматель­ное. Тутанхамон… (Роется в книгах на пол­ке.) Вы тут упоминали о его гробнице. Ка­жется, Антон в этом деле знаток… У меня здесь есть и такая литература. Леопольд любил все, что связано с гробницами. (На­ходит какую-то пожелтевшую книжку.) В ней описаны все самые крупные похи­щения сокровищ. Это мы будем читать на досуге, да? Забудем неприятности, Антон и Эдуард. А я сварю еще яичек. Посидите, послушайте музыку, и мы посоветуемся, когда приступить к работе.
Антон. Мы готовы хоть завтра.
Анне-Май включает какую-то мрачную мес­су, уходит на кухню. Мужчины остаются на местах, глазеют на картины.
Занавес
1. Здесь и далее постановщик может строго не придерживаться указания насчет характера музыки.
Действие второе
Картина вторая
Та же комната, но сильно изменившаяся: от голландской печки осталась груда кам­ней, зато почти готова новая обычная печь. Две стены уже заклеены новыми обоями, яркими и наивными: огромные красные ро­зы переплетены венками голубых незабу­док. Большая часть мебели вынесена, оста­лись только кресло-качалка, маленький сто­лик с книгами, стулья. Анне-Май приче­сывается перед зеркалом. Ее внешность и одежда также немного изменились. Все го­ворит о том, что дама, до сих пор жившая одними воспоминаниями, нашла себе нако­нец занятие. Из всех перемен больше всего бросается в глаза то, что она укоротила себе платье. Видно, что это работа не очень умелых рук хозяйки: в ход пущены англий­ские булавки, подол наметан на живую нит­ку. Покончив с прической, Анне-Май граци­озно подходит к окну, берет бинокль и смотрит на улицу.
Анне-Май (напевая). Вот он идет, вот он идет, наш Антон. (Смотрит в другом на­правлении.) Вот он идет, вот он идет, наш Эдуард. (Откладывает бинокль в сторону и снова подбегает к зеркалу. Если в пер­вый раз она причесывалась больше для се­бя, то теперь, видимо, она стремится до­стичь в облике известной строгости.).
Звонят. Анне-Май идет открывать дверь. Возвращается с Антоном.
Антон (протягивает Анне-Май большое красное яблоко). Прошу!
Анне-Май. Спасибо! Такое большое и румя­ное!
Антон. Яблоко, позвольте заметить, фрукт сим­волический. Еще в старозаветные време­на…
20

А н н е – М а и. Благодарю. Какой галантный печ­ник! Вымойте лапки, переоденьтесь. Ах да — я спрятала вашу рабочую одежду. Ведь мужчины как дети — все разбрасы­вают. Она в четвертой комнате, в шкафу, где мои комбинации. (Никакой двусмыслен­ности!) Вы найдете.
Антон идет переодеваться. Звонят. Анне -Май уходит и возвращается с Эдуар­дом, который протягивает ей розу.
Благодарю! Такая крупная и красная…
Эдуард (немного смущен). Из сада старика. Дерьма не пожалеешь — цветы так и прут из земли.
Ан н е – М а и (пропускает неприличное слово мимо ушей, нюхает розу, растрогана). Та­кой галантный маляр! (Взгляд на часы.) Вы точны, как всегда. Вымойте лапки — приступим к работе и учебе! Я спрятала вашу рабочую одежду. Она в пятой комна­те, в шкафу, где мои ночные рубашки.
Эдуард идет переодеваться. Анне-Май са­дится в кресло и включает музыку. Это мо­жет быть «Реквием» Моцарта. С умилени­ем слушает, пока не появляются мастера. Увидев друг друга, они хмурятся.
Кому сегодня быть руководителем работ? В пятницу, кажется, была очередь Антона. Значит, сегодня Эдуард. С чего начнем?
Эдуард (с удовольствием). Раньше проверим сделанное. (Подходит к печке, которая поч­ти готова, колотит по верхнему ряду кам­ней. Еще и еще раз — отбивает три кирпи­ча.) Ну и работа! И другие ряды тоже хал­тура!
Антон (со злостью). «Халтура»! Сам ты хал­тура! Во всей Эстонии не найдешь работы добросовестней!
Анне-Май. Вы слишком строги, Эдуард. Наш Антон отличный печник.
Эдуард. Антон, пошевеливайся! Прежде всего подсобные работы! Нацедишь мне клею, выловишь сгустки.
Антон (нюхает ведро с клеем). Воняет!
Эдуард. Хороший клей должен в меру вонять!
Антон. Да тут плавают черви!
Эдуард. В хорошем клее должны плавать чер­ви! Вылови их!
Антон. Я брезгую!
Анне-Май (примирительно). Ведь и Эдуарду не хотелось в пятницу выбирать камешки из замазки. Но ведь мы условились — полная демократия. Сегодня прораб — один, завтра — другой. Это, говорят, по­вышает качество работ.
Эдуард. Повышает.
Анне-Май. Ничего, съедим по яичку, чтобы успокоиться, и — за дело. Эта синяя рю­мочка для яйца, кажется, была Антона?
Антон (с отвращением). Да. Анне-Май. Значит, красная — Эдуарда. (Про­ тягивает обоим рюмки, яйца и ложки.)
Мастера принимают их с плохо скрытым отвращением. Начинают есть.
Эдуард. Великолепное яйцо!
Анне-Май. Леопольд тоже любил яйца. Вна­чале я пробовала готовить и другие блюда, но он сказал, что лучше всего мне удаются вареные яйца… И чай. Он посоветовал с другими блюдами вообще не эксперименти­ровать. «Никто не готовит лучше тебя пя­тиминутные яйца, Анне-Май, — часто гово­рил он мне. — Они составили бы честь лю­бому повару». (Скромно.) А ведь это не бог знает какое искусство.
Антон. Вы напрасно скромничаете. Мне тоже очень нравятся приготовленные вами яйца.
Анне-Май. Сама бы я пожевала немного кол­баски, что-то яйца мне надоели. (Берет коп­ченую колбасу и отрезает кусок.) На здо­ровье! (Включает фортепьянную сонату Бетховена.)
Все едят, отдавшись, искренне или притвор­но, слушанию музыки.
(Когда мужчины заканчивают еду, выклю­чает музыку.) Завтра будем есть под Траур­ный марш Вагнера. Очень глубокий, уди­вительный марш! Сами услышите. (Звонит в колокольчик.)
Мастера принимаются за работу. Эдуард нарезает обои. Антон с отвращением возит­ся над ведром с клеем.
(Садится в кресло и раскрывает какой-то учебник. Назидательным тоном.) В прош­лый раз мы с Эдуардом проходили муравь­еда, который относится к клоачным. Пра­вильно?
Эдуард (без воодушевления). Правильно.
Анне-Май. Где обитает муравьед?
Эдуард. В южных странах.
Анне-Май. Правильно. Точнее — в Австралии и Новой Гвинее. Опиши мне, пожалуйста, внешность муравьеда.
Эдуард. Иголки на спине.
Анне-Май. На спине! А еще что у него есть?
Эдуард. Огромные когти, зубов нету…
Анне-Май. Не нету, а нет. А какой у него язык?
Эдуард. Ни на что не похожий. А в точности не припомню.
Антон. Ты должен сосредоточиться, Эдуард!
Эдуард (Антону, тихо). Эхма…
Антон (назидательно, с удовольствием). Ты же сам выбрал природоведение, когда мы решили без отрыва от производства учить-

ся. Ведь именно из-за биологии ты не за­кончил шестой класс. А теперь ты не мо­жешь вспомнить такой простой вещи, как язык муравьеда. (Торжественно.) Ротовое отверстие находится у названного живот­ного на кончике клювообразного выступа. Отсюда он высовывает свой длинный, черве­образный, смоченный клейкой слюной язык. Им он ловит термитов и личинок (взгляд, полный отвращения в сторону ведра с клеем), которых он достает с по­мощью острых когтей из земли. Активный образ жизни ведет ночью, днем же отды­хает в какой-нибудь норе.
А н н е – М а и. Прекрасно, Антон. Как будет по-немецки «Я люблю свою работу очень»?
Антон. Ихь либе майнэ арбайт зэр.
Эдуард повторяет, передразнивая.
Анне-Май (призывая к порядку). Эдуард!
Антон (повторяет). Ихь либе майнэ арбайт зэр.
Анне-Май. А теперь проспрягай это в трех основных временах. Вначале в аффирмати-ве, потом в негативе и интеррогативе.
Антон. Хорошо. (Начинает вполголоса спря­гать.)
Автор, который не владеет немецким, на­деется на интеллигентность актера. Эта не­мецкая речь остается фоном-бормотанием для всей последующей сцены.
Ихь либе майнэ арбайт зэр… Ихь либе майнэ арбайт нихьт зэр. Ихь… либе… ихь майнэ арбайт? Ихь либе нихьт… ихь либе… либе ихь?..
Анне-Май. А мы пойдем дальше.
Эдуард. Я плохо запоминаю.
Анне-Май. Наоборот, Эдуард. У тебя прекрас­ная память. Ты только должен, как говорит наш Антон, взять себя в руки. Ты должен быть более внимательным… Теперь Эдуард нам расскажет, что такое клоака!
Эдуард. Это такое… Непристойное место.
Анне-Май (холодно). В биологии понятие «непристойное» лишено содержания. Куда ведет клоака?
Эдуард. Наружу.