Губернатор: Именна! Кто паэзию нэ любит, тожэ саабражат должен. Паэзия – это вам нэ варованными тойотами – маётами на ринка таргават. Ринок в паэзии нэ дэйствует. Ты понял в эпиграммэ намёк, Сыдор – гвоздомыдор?
Сидорчук: Но-но. Потише. Это ещё доказать надо, что ворованными. Я могу и насчёт бани уточнить!
Губернатор: Какой тэбэ, баня, уточнить!
Сидорчук: Я сказал, мне от вас всех ничего не надо. (Сидорчук обводит присутствующих взглядом). Просто отстаньте от меня и от моего бизнеса! Не лезьте в мои дела! Я к вам не лезу и помощи вашей мне не надо. (Смотрит на Жлобина) Вон, ты, например… Ты мне зачем? Какая мне от тебя с твоей милицией польза? Наручники на меня надевать?
Начальник милиции: Свободными людям быть нельзя. Понял? За неповиновение властям…
Сидорчук: Так, если вам, ментам, повиноваться, они от тебя мокрое место сделают! Не-е-е. Только неповиновение!
Дыбин: Во, как он всем влепил!
Губернатор: Свабодным стат захатэл? Ат пракурора, ат милиции захатэл? Ат Рассыи захатэл? Чтоб апят бардак – кавардак? А ми тэбя абратна к Рассыи – калбасыи присаедыним!
Арнольд: (подражая Шварценеггеру густым басом, обращаясь к Сидорчуку) Подойди ко мне, бэйби, я вставлю на место твои мозги!
Сидорчук: А-а, Шварценеггер. Еврей американский!
Губернаторша: Вы сюда зачем пришли? От дел отдохнуть, забыться…
Дыбин: Вставь ему, Арни, вставь. Он всех уже заколебал, а я пока с другими поговорю. (Хватает начальника милиции за воротник).
Начальник милиции: (кричит) На помощь! Милицию бьют!
Сидорчук: Бей жидов! (Бросается на Арнольда)
Губернатор: (бежит на помощь Жлобину) Ви что, азвэрэли? (Арнольд и Сидорчук, губернатор, Жлобин и Дыбин сцепляются, словно псы)
Губернаторша: Тише- тише, посуду перебьёте! Вот, опять разборки!
Дыбин: Вставь ему, Арни. А я пока толстому надаю. (Бьёт губернатора кулаком по голове)
Губернатор: (хватается за голову) А-а!!
Арнольд: Чо, он, правда, еврей был?
Прокурор города: (подходит к Гарибальди, смотрит затравленными глазами) Я, конечно, дико извиняюсь. Вы тоже не любите бокс?
Николай Гарибальди: Кошмар. Дикость. (Смотрит в сторону дерущихся) Вот это да!
Губернаторша: Что «да»?! Ничего не «да»! Разнимайте их! Вы во всём виноваты, это вы их манерам научили!
Николай Гарибальди: (кричит) Стоп! Вам нужно сосредоточиться на хороших, позитивных мыслях. Вас занесло не в ту сторону. Стоит дать людям волю, они начинают избивать друг друга! (Пытается разнять дерущихся) Стойте! Вы же ещё пять минут назад хотели стать аристократами…
Гарибальди не слушают, начинается свалка.
Начальник милиции: (стоит в стороне с оторванным рукавом, пытается приставить рукав на место, говорит заплетающимся языком) Какой же… аристократ сделал это? Вот так у нас всегда. Придёшь в гости. Смотришь – вроде бы хорошие люди. Выпьешь немного и с-совершенно ясно понимаешь, эти хорошие люди – полное дерьмо. Пойду ещё хлебну.
Входит очаровательная юная особа. Это дочь губернатора Сицилия Шалава. На ней изысканная одежда и дорогие украшения. Драка затихает.
Губернатор: А-а, ну, здравствуй, Сицилия. (Встаёт с пола, поправляет костюм) Как дэнди лондонская адэта и, наканэц увидэла паэта.
Сицилия: Здравствуй, папа. I`m a bit late. How are you, guys?
Губернатор: А-а, Ни чэрта нэ понял. Да, вот ми тут па-стариковски развлэкаемся. Вам, маладёжи, до нас и дэла нэт, ви по вашим Лондонам – Парижам… Забросылы нас – ананас.
Начальник милиции: (в сторону) А – а, ещё один представитель правящего клана! Машинку, это не вы случайно разбили?
Сицилия: Орест Иваныч, what?s going on? Вы выглядите плохо…
Начальник милиции: Не вы разбили тачку? ДТП имело место быть возле бани, с жертвами.
Сицилия: Car accident? Нет не я.
Прокурор города: Фоерверк, кажется, сдуру на разборку попал.
Сицилия: I beg your pardon. У вас опять разборки? Что вы опять не поделили?
Арнольд: (Встаёт в позу культуриста, показывает Сицилии бицепсы) Фак-фак-фак! Ёлки зелёные, я тута им стану!
Сицилия: У вас опять разборки?
Начальник милиции: Я лично попал в историю с ДТП.
Николай Гарибальди: (в сторону) Какая девушка, какой прекрасный английский выговор! Губернаторская дочка? До чего чисто говорит! (Громко) Арнольд, вы меня не познакомите?
Арнольд: Ладно, так и быть, представлю. Как говорил батя, когда шёл в галерею на последнее своё дело: «Если сам не преставлюсь, меня к ордену представят». Так и не вернулся больше батя.
Николай Гарибальди: Его убили?
Арнольд: Снять, он картинку снял. В рулон смотал. Тыркался- тыркался полночи, а выйти не сумел. Большая была картинка, полстены. Тама Иисус и его братаны нарисованы. На лестнице батю с рулоном и нашли. Сердце… (Подводит Гарибальди к Сицилии) Это – Николай профессор с парковки, а это Сицилия – дочка Тенгизыча. Самая крутая бабенция у нас. Я бы даже сказал, убойная граната.
Гарибальди и Сицилия некоторое время стоят молча, разглядывая друг друга
Арнольд: Николай знает всё про разные языки и ругаться может по- разному. Вот я у него манерам решил обучиться. Познакомьтесь.
Сицилия подаёт руку, Николай протягивает свою.
Сицилия: Привет.
Подходит Ксения Васильевна Шалава.
Губернаторша: Здравствуй, доча. Ты откуда?
Губернатор: Скажи толко, чтоб я понял!
Сицилия: Хай. Из Лондона, dad.
Губернаторша: Какой он тебе «дед»? Отца не узнаёшь? Ну, откуда и куда?
Губернатор: Откуда тэбя к нам занесло? (Оглядывается по сторонам) Чемоданы с дэнгами в банк отвэзла?
Сицилия: Yes.
Губернатор: Сколько там всэго било, пасчиталы? (Оглядывается по сторонам)
Сицилия: Двести пять. Two hundred and five.
Губернатор: Чего? Хандерт файф? Всего двэсты пять тысяч? Скажи по-русски – муски.
Сицилия: Двести пять килограммов. (Пишет на стихотворении в «Уголке поэта» цифры)
Губернатор: А-а-а! Я уж думал!
Губернаторша: (командует) Все на улицу. Надо воздухом подышать. Тут не продохнуть уже.
Губернатор: Давайте, виваливайтэс!
Гости устремляются к дверям.
Действие второе
Сцена первая
Темно, холодный вечер. Сад возле дома губернатора. Возле дерева стоит, покачиваясь человек. Это Серж Сидорчук. Он совершенно пьян. К нему приближаётся Сицилия и Гарибальди. Молодые люди гуляют под руку по саду.
Сицилия: Как холодно. Fucking weather.
Николай Гарибальди: Возьми моё пальто.
Сицилия: Ты такой милый. You are so sweety.
Сидорчук: (поёт заплетающимся языком) Издалека-а, до-олга-а течёт река-а-а Волга-а-а. А мне семнадца-а-ать лет. (Видит гуляющих) О-о-о. Какие лю-юди. Николай и С-с-си-силия! Николай! Поди сюда.
Николай Гарибальди: Вы меня звали? (Подходит ближе)
Сидорчук: Я тебя не звал. На кой ты мне нужен? Ты сам пришёл. Теперь скажи мне… (Думает, что он хотел спросить) Забыл! А! Скажи, Николай, почему мы все так живём, а?
Николай Гарибальди: Я и сам пытаюсь понять.
Сидорчук: Переходи ко мне работать. Что тебе этот Занозин, его Шалава? Ты видел, как они боятся Сидора? Сидорчук – вот голова! У меня таких Шалав… Пардон. (Смотрит в сторону Сицилии, кланяется). Извиняюс-с-сь.
Сидорчук кланяется, Сицилия не отвечает на поклон и отворачивается с достоинством.
Сидорчук: Она ж всё равно ни хрена не понимает. Ты подумай, Николай, я серьёзно.
Николай Гарибальди: Хорошо. Спасибо. Мне нужно идти.
Отходит к Сицилии. Сидорчук начинает вдруг смеяться.
Сидорчук: (кричит) Николай, Николай. Что это за имя такое, «Николай»? Тебя как в школе дразнили? Николай, давай, за сиськи хватай! (Падает под дерево и продолжает кричать.) Зачем ты Зы-ы-ыкина любила Бзды-ы-ыкина? Где мой «Уголок поэта»? В этом уголку поэт Сидор будет спать!
Сицилия и Николай уходят.
Сицилия: (говорит с акцентом, но довольно чисто) Этот Сидорчук испортил нам столько нервов… Особенно отцу.
Николай Гарибальди: Что такое? Он не платит налогов?
Сицилия: Да. Можно сказать и так.
Николай Гарибальди: Хочешь, я дам ему по морде?
Сицилия: (неожиданно улыбается и смотрит в глаза Гарибальди, смеётся) Какой ты наивный. Зачем ты приехал в наш город?
Николай Гарибальди: Я путешественник. Мне интересно у вас.
Сицилия: Я тоже путешественник. Я летаю каждую неделю в Лондон и обратно. Вожу туда наши сбережения. Боже, как мне надели эти чемоданы!
Николай Гарибальди: Так брось всё. Хочешь, уедем вместе? Куда- нибудь. Подальше.
Сицилия: И чем я тогда стану заниматься?
Николай Гарибальди: Работа, семья…
Сицилия: Sweety.
Николай Гарибальди: А зачем уезжать? Мне и тут с тобой хорошо. (Неожиданно притягивает Сицилию к себе и пытается поцеловать)
Сицилия: Дурак, crazy!
Сицилия резко отталкивает Гарибальди. Опускает глаза. Пауза
Сицилия: У тебя, правда, странное нерусское имя. Ведь ты Ник? Ты мне сразу понравился. Не такой, как все. (Смущается, краснеет) Sorry, what I am talking about?
Николай Гарибальди: Нет- нет, наоборот, русское. Был даже когда-то один очень почитаемый на Руси святой… Николай Угодник.
Сицилия: Правда? Это было, наверное, очень давно. Если бы у меня родился ребёнок я бы назвала его Джорджем или Грегом. Тебе нравится?
Николай Гарибальди: Э-э-э. Ну, да. Но… Скажи, почему тебе кажется смешным моё имя?
Сицилия: Сидорчук же сказал. Задразнят с таким именем в любой нашей школе.
Николай Гарибальди: Меня не дразнили…
Сицилия: Эх ты, лингвист. Откуда ты приехал? Эту дразнилку все дети знают. Николай Гарибальди: Скажи скорее, я же собираю русский фольклор. (Достаёт записную книжку, готовится записывать)
Сицилия: Только ты не обижайся, Ник. «Николай, Николай. Сиди дома, факинг гай».
Смеясь, молодые люди подходят к тёмной скамейке в саду. На лавочке, покачиваясь, сидит начальник милиции, он пытается прикрепить на место оторванный рукав. Мимо проходят Феликс Гарибальди и Сицилия.
Начальник милиции: Будет сидеть, я тебе сказал! Будет сидеть, я тебе сказал! (Замечает идущих) А-а, вот идёт молодое поколение. Скромный результат нашего ещё более скромного воспитания. Ну, что? Отмазывай теперь вашего папашу! Вы хоть знаете, что я каждый раз чувствую? Ничего – то вы не знаете.