Лебедушкин. Привет, Павел Харлампич! Мне тут донесли, что они к тебе пошли, как водится…
Острогин. Кто?
Лебедушкин. Да Рэмбо этот и Дашка…
Острогин. Даша – уже дома, а Рэмбо нахулиганился и дрыхнет, наверно, в канаве…
Лебедушкин. Так нализался?
Острогин. Вдребадан! Не ходи туда, Ваня, – Олюшка спит, как бы не потревожить.
Лебедушкин. Добро, Павел Харлампич. Я тогда обратно домой поплюхаю, как водится. Дело-то к ночи. Ты как сам-то? Ничего?
Острогин. А что мне сделается? Живу…
Лебедушкин (переходит на громкий шепот). Я недавно в районе бумаги перелистывал, как водится, смотрю – моя фамилия, Лебедушкин, и все про меня в подробностях, а потом гляжу – Острогин. И уже все твои доблести по порядку прописаны. Ты, оказывается, тоже в органах служил.
Острогин. Было дело. Давно. Не вспоминаю уже.
Лебедушкин. Ну-ну, не хочешь, не буду. Уважаю, как водится. А вообще-то, хорошо, когда есть на кого опереться. Я, Павел Харлампич, теперь тебя буду в виду иметь.
Острогин. Остынь, Ваня, остынь. У меня, вишь, годы не те, чтоб винтовку подпирать.
Лебедушкин. Понимаю, как водится. Сам скоро – на заслуженный. Во отдохну! На полную катушку! Вместе на рыбалку ходить будем. Возьмешь в напарники?
Острогин. Там видно будет.
Лебедушкин. Ну, тогда я поплюхал. Будь здоров, Павел Харлампич. Если что, я – рядом.
Острогин. И ты будь здоров.
Милиционер уезжает. Острогин берет посуду, топор, уносит в дом. Входят Песенка и Даша, садятся на скамейку. Острогин выходит на крыльцо, останавливается, слушает.
Даша. Ловко ты его! Раз – и кренделем! Мигом, гад, прочухался!
Песенка. Я ему уши – в скрутку! Способ такой есть – мертвый протрезвеет. Как думаешь, надолго ему моя острастка?
Даша. Как бы дружков не собрал. Хотя… нет у него дружков. Собутыльники одни. А ты в самом деле все про меня знаешь?
Песенка. Конечно.
Даша. Ну вот, как моего отца звали?
Песенка. Олегом.
Даша . Правильно! А маму?
Песенка. Ингой.
Даша . Господи, значит, я тоже Песенка?
Песенка. Вполне может быть.
Даша. Мне мама никогда ничего не рассказывала. Только тогда, в больнице. И то я ничего не поняла. Кто мой дед? Может, в самом деле ты мой брат? Я – как в пустоте! В деревне про деда никто ничего не знает. Отец, говорят, утонул… А в доме, ну, никаких документов не было! Только мое свидетельство о рождении. Мама, наверно, сожгла все бумаги. Или спрятала и забыла. Я уж и в районе спрашивала, как найти хоть что-нибудь. Нет концов.
Песенка. Печально…
Даша. Знаешь, я в «Мемориал» написала. Может, там что-нибудь раскопают?
Песенка. Раскопают, конечно.
Даша. Слушай, отец-то, кто он был? Тоже зэк?
Песенка. Он в лагере родился, у пособницы врага народа Дарьи Песенки. Пропал на реке чуть ли не за месяц до рождения дочери. А деда какой-то охранник застрелил…
Даша. Почему же нас так разбросало, что мы друг о друге ничего не знаем?
Песенка . Потому что… Судьба такая!
Даша (после паузы) . А ты когда туда попал, ну, в тюрьму?
Песенка . Первый раз?.. Какая разница? Тебе тогда, наверно, и трех лет не было… Да и не тюрьма это была… Так, предвариловка… Понесло меня по Союзу диким ветром, завертело! Жизнь пошла легкая и страшная, безбожная!
Острогин (спускаясь с крыльца). Ну, накрутил, странник! Роман с продолжением. Охранник застрелил, вишь ты… А я, Даша, тебе по-другому скажу. Твой отец трактористом был в совхозе. Пил и гулял сильно. По пьяни и сгинул. А братьев у тебя никогда не было. И фамилия твоя законная. И я дед твой…
Даша. Он имена знает, деда Паша.
Острогин. Случайно. Совпадения это. Отца твоего, вишь, я всегда сыном считал, хотя мать его, бабка твоя, не любила меня. Внучка ты мне, и все тут!
Песенка. А я, выходит, внук? Не сходится, старый! Деда-то у нас тоже Олегом звали.
Острогин. Ничего, может, сойдется когда-нибудь! Может, и чужой ты…
Песенка. Ну да, чужее не бывает…
Опять тарахтит, подъезжая, мотоцикл.
Лебедушкин (вбегая). Так! Все на месте! Порядочек, как водится! Слушай, Павел Харлампич, беглый в наших местах объявился. Такой хитрюга! Месяц взять не могут. Из всех ловушек уходит. Уж не этот ли молодец-удалец? Как ваша фамилия, гражданин?
Песенка. Перепелкин… Перепелкин я…
Острогин . Не суетись, Ваня. Внук это мой. Сегодня, вишь, приехал.
Лебедушкин (недоверчиво) . Внук? Понятное дело… Внук! Ну, извини, Павел Харлампич, как водится! Мне позвонили, донесли, я мигом – на мотик и сюда… Ложная тревога, выходит?
Острогин. Ничего. С кем не бывает?
Лебедушкин. Да-да-да, бывает…
Песенка. А соседи здесь, как видно, глазастые… Донесли…
Лебедушкин. Это уж как водится. Мы тут не даром калачи едим…
Острогин. Соседи как соседи. Соврать не дадут.
Даша. А что? Разве плохо?
Песенка. Не знаю, плохо или хорошо. Только неуютно как-то.
Лебедушкин. Это преступникам неуютно. А честным гражданам спокойно, как водится. Так ведь, Павел Харлампич?
Острогин. Может, и так.
Лебедушкин. Ну, я дальше поплюхал, как водится. Кажись, с утречка закипят у нас делишки… Ты уж построже тут, Павел Харлампич. Если кто действительно чужой заявится, сам знаешь, что делать. Вон, Дашу пошли с сообщением. Я мигом на мотике приплюхаю… А вы, гражданин Перепелкин, извиняюсь, завтра все же ко мне загляните. Безотлагательно. Тревога тут у нас по району. Провериться не помешает, как водится. Ну, будьте все здоровы, а мне еще надо ориентировку изучить – по телефону передали (уезжает).
Песенка. Век не забуду, старый! Может, приведется, и я тебя спасу. От беды или тоски… За мной не заржавеет! Клянусь! Добрую память, знаешь, никакая ржавчина не берет! А ты, сеструха, в голову не бери… Мало ли по судьбе людишек мелькает! Еще, даст Бог, не раз свидимся!
Даша. Не понимаю… Ты что, уже уходишь? Возник на миг – и исчезаешь?
Песенка. Боже! Как все ровно на душу ложится, а сматываться надо! Надо!
Даша. Как же так? Брат…
Песенка. Как говаривал один вождь, промедление смерти подобно. Так что прощевай, милая малая родина! Какой транспорт отсюда в Сыктывкар курсирует?
Острогин. Автобус – через день, лесовозы – круглые сутки, раз в день – почта.
Песенка. А по Локчиму-реке?
Острогин. На моторке до устья за полдня можно. Да кто тебе, вишь, моторку-то даст, с бензином?
Песенка. Это верно… Никто… Я, между прочим, не то что лодку, любую машину без ключа уведу. Лишь бы горючка была… Ну, прощайте пока! В самом деле пора мне. Чую, дрожит уже земля от топота казенной обуви. К утру зэколовка захлопнется. Милиции понаедет! Батальон! Такая свистопляска завертится! И этот, участковый, меня вспомнит. По ориентировке. И на вас городские навалятся: кто здесь мелькал, да откуда прибыл, да куда ушел? (Берет Дашу за руку, смотрит ей в глаза). Прости, если что невпопад, сеструха. Ладно? А своего городского просто так не отпускай… За все надо расплачиваться… Любовь, она во все времена в большой цене была…Поняла?
Даша. Поняла…
Песенка. Ну, все! Кончено! Прощайте!
Даша. Прощай…
Острогин. Прощай, парень…