Острогин (оглядывается, кричит) . Что столпились? Концерт вам тут, что ли? Уйдите! Все уйдите! (Люди расходятся, Острогин снижает голос). Потом Дарья тут, в деревне, поселилась, неподалеку от нашего лагеря, где Песенка помер. Какой здесь лагерь был! Тысяча зэков! Лес, вишь, гнали по Локчиму только так! И я рядом с ней определился. Но она меня всю жизнь обходила. Всю жизнь свою! А умерла, вишь, в одночасье. Сгорела, как свечка! Рак, вишь… Тогда-то отец ваш сразу с Ингой и сошелся. В семнадцать, вишь, лет. И сразу ты, Песенка, на свет появился. Потом у них что-то не заладилось. Пьянка, гулянка, все такое… Только через семь годков Даша народилась. А потом тебя, Песенка, на краже накрыли. В какой-то интернат увезли. До нас дошло только, что сбежал ты, что ловили тебя, вишь, по всему Советскому Союзу…
Даша (Песенке) . Ты же мог домой вернуться, Олег…
Песенка. Домой? Дома-то меня как раз и ждали! И не мамочка с сеструхой, а вон, псы эти…
Даша. Мама ждала…
Песенка. Ну да, когда я в гараже для больших дядь железки с машин скручивал, маманя наша бражничала, все забывала…
Даша. Она любила тебя и меня…
Песенка. Любила? Наверно, любила. Трезвая… А рядом жил дедуля, который, оказывается, застрелил настоящего нашего деда!
Острогин. Не рви ты мою душу, парень! И так больно! Невыносимо! (Закрывает лицо ладонями, стонет). А может, и не попал я тогда, а? Может, мимо пуля просвистела? Вот же, ты передо мной, Песенка, живой! И Даша – рядом… Только вы уже другие, и я совсем другой! (Умолкает, после паузы оглядывает двор, наклоняется к Песенке). Слушай, странник, я тебе подсобить могу. Хочешь? (Шепчет что-то Песенке на ухо). Только ты – быстро! Понял?
Песенка. Усек!
Даша. Они же стрелять будут.
Песенка. Уже стреляли. Не попали! Меня ведь Бог хранит.
Даша. Боюсь я, Олег! Может, не надо?
Песенка. Надо, надо, сеструха! Старый конвойный пес не подведет. (Поет песню иеромонаха Романа «Я родился в ночь осеннюю…». Подъезжает КамАЗ, три омоновца из него бегом направляются в дом). Э-эх! Судьба моя, судьбинушка! Прощай, сеструха! Прощай, старый! (Вскидывает руки в наручниках вверх). Мужики! Глянь-ка, глухарь над деревней! Да какой огромный! (Все задирают головы, Песенка подсечкой сбивает своего охранника с ног, бежит к машине, срывает ее с места. Омоновцы кидаются к штакетнику, беспорядочно стреляют вслед).
Острогин (в два гигантских шага подходит к ближнему омоновцу) . Ну-ка, парнишка, дай-ка старому конвойщику разок стрельнуть, как учили! (Омоновец отмахивается, но Острогин бьет его без замаха пальцем в горло – джиу-джитсу, рвет автомат на себя – откуда и сила! Омоновец падает). Слушайся старших! Сосунок! (Направляет ствол на стреляющих). Эй, кончай пальбу, братки! Слышите? Отставить огонь! Павел Острогин, вишь, приказывает! Ну! (Дает очередь поверх голов).
Все инстинктивно пригибаются, оборачиваются к Острогину. Стрельба мгновенно прекращается. На крыльцо выскакивают Груздев и Лебедушкин .
Груздев . Что случилось? Кто приказал? Отделение! Черт! Зэк сбежал? (сообразив, в чем дело, направляет автомат на Острогина). А ну, брось оружие, дед! Кому говорят?
Лебедушкин. Павел Харлампич? В чем дело? Ты где ствол взял? Брось сейчас же! Не шути!
Острогин. Отшутился я, братцы! И песни все спел! Вот – последняя! Плохая это песня, страшная! Но уж как умею! Ты лучше целься в меня, прапор. А я, вишь, никого не застрелю больше! Не могу! Не могу-у-у!
Даша. Жан не надо! Деда Паша!..
Груздев. Дашка, не лезь под пули! Слышишь? Уйди сейчас же! Старик, терпение на исходе!
Рэмбо (откуда ни возьмись, сзади). Харлампич, мне автомат отдай! Мне… (Кидается к Острогину).
Острогин (поворачиваясь, стреляет одиночным) . Дурень! Чего лезешь?
Рэмбо, вскрикнув, падает. Груздев коротко стреляет в Острогина, который тоже падает.
Даша. Жан, ты же убил его! Разве можно людей убивать? Как же мы теперь жить будем?
Груздев. Не время, Даш! Не время! Ты уж прости! (Лебедушкину). Товарищ лейтенант, уйдет ведь зэк! Лесовозы у вас тут ездят?
Лебедушкин. Через каждый час…
Груздев. Отделение! Тормозим первый попутный лесовоз – и вдогонку за наручниками! Бегом марш!
Омоновцы убегают. Даша склоняется над Острогиным, плачет. Лебедушкин рвет штанину, перетягивает ногу Рэмбо.
Рэмбо. Вот ведь, в Чечне за полгода ни одной царапины, а в родной деревне… Чуть в сердце не попала пуля! Ой-ой, Максимыч, больно!
Занавес.
© А.В.Суворов, 2002
Все права защищены.
Александр Васильевич Суворов
Краткая творческая биография. Начал писать в 1963 году, стихи. Публиковался в периодике: в местных газетах (Республика Коми), в журналах «Медный всадник» (Санкт-Петербург), «Север» (Петрозаводск), «Техника – молодежи» (Москва), «Россияне» (Москва), «Дальний Восток» (Хабаровск), «Мир Севера» (Москва), « Karelia » (в переводе на финский язык, Петрозаводск), «Войвыв кодзув» (в переводах на коми язык, Сыктывкар), «Южная звезда» (Ставрополь); в коллективных сборниках; выпустил две книги стихов («Черный ящик», 1995 г., «Память огня», 2002 г., Коми книжное издательство).
Пьесы пишу с 2000-го года, лауреат Коми республиканского конкурса драматургов (2001 г.), член Союза писателей России.
Пьесы «Банный день» и «Песня конвойного пса» нигде ставились и нигде не опубликованы.